Сиротский капитал

Громоздкая система сиротских учреждений России ежегодно «съедает» 15,3 млрд рублей.  Есть ли альтернатива этим тратам?

Девятнадцатый детдом расположен на Спартаковской площади в Москве, прямо у эстакады. Рядом проносятся, обгоняя друг друга, сотни машин. Здесь, в пятиэтажном здании с башенкой и толстыми стенами, за которыми уличный шум почти не слышен, реабилитационная группа. Детям тут нравится, но надолго они в детдоме не останутся. Детдом №19 — особый, экспериментальный. Первый в России и пока единственный в Москве, он существует уже семь лет. Из 125 воспитанников, числящихся в нем, 92 постоянно живут в патронатных семьях. Остальные ждут устройства.
Сотрудница службы детдома «Патронатные родители» Вита Сулейманова просматривает картотеку, в которую внесены сведения о желающих взять ребенка к себе. Работа Виты — отобрать подходящих кандидатов, направить их на психологические занятия, помочь им реально оценить свои возможности и еще раз обдумать свое решение. Потом патронатных родителей начнут знакомить с детьми. На это может уйти немало времени: для ребенка перемена судьбы не должна стать травматичной. К тому же следует убедиться, что в семье, где воспитанник будет жить, он действительно придется ко двору.
Вита и сама работает патронатной мамой. «Пять лет назад после смерти дочери меня привели сюда друзья, — рассказывает она. — Сначала я боялась, что у меня ничего не получится. А потом мне показали альбомчик с фотографиями детей. Там был Ваня. И он мне сразу понравился». Никто не скрывал от Виты, что с Ваней ей будет непросто. В детский дом он попал после четырехлетних скитаний по приютам с диагнозом «педагогическим мерам воздействия не подлежит». В одиннадцать лет он не умел ни читать, ни считать. «Даже как меня зовут, выучил не сразу, — вспоминает Вита. — Когда мы с ним впервые разучили стихотворение, все поразились». Дальше было так: «Я взяла его к себе, нашла учительницу, которая не испугалась нашей ситуации. За год он прошел три класса и добился твердых троек. Конечно, ему было тяжело. Он плакал, когда учил таблицу умножения. И все-таки сделал этот рывок. Он быстро рос даже физически. В первое время каждый месяц — на два сантиметра».
Патронатные родители — не усыновители и не опекуны: заключив трудовой договор на воспитание ребенка с директором детдома, Вита получает зарплату — 818 рублей. Ваня при этом пользуется всеми правами и льготами детдомовца. Когда ему исполнится 18 лет, государство будет обязано выделить ему отдельную квартиру. Сейчас он на полном государственном обеспечении. Это значит, что раз в месяц Вита получает «детские» деньги на питание из расчета 58 рублей в сутки и раз в квартал — 1041 рубль: сумму, которая по идее должна покрывать все текущие Ванины расходы. Еще одна существенная льгота — право на помощь специальных детдомовских служб. Ваню постоянно «ведут» врач и психолог. А в остальном он живет у Виты как обыкновенный домашний ребенок.
Сколько же стоит воспитать детдомовца в патронатной семье? «Не дороже, чем в обычном детдоме, — уверяет директор детского дома №19 Мария Терновская. — Когда в 1994 году я пришла в Министерство образования с идеей создать детдом «нового типа» с воспитанием в семьях, мы посчитали, что, «перекроив» бюджет обычного учреждения, сможем в него уложиться. Мы переделали штатное расписание детского дома: признали людей, берущих ребенка к себе, работниками и стали платить им зарплату. Как у директора детского дома у меня были для этого законные основания. Я ведь являюсь опекуном всех детей, которые у нас живут, и поэтому могу сама выбирать форму воспитания в детдоме».
За все время детдом ни разу не выходил за бюджетные рамки. «Наоборот, мы выяснили, что помещать воспитанников в семьи экономически выгодно, — говорит Терновская. — Если бы все наши дети жили в интернате, а не в семьях, нам понадобился бы еще один пятиэтажный корпус, чтобы разместить их, и целый штат сотрудников, чтобы обслуживать это здание».
Экономия на помещении — фактор очень серьезный. По официальной статистике Министерства образования, из 4,9 млн руб., составляющих годовой бюджет среднего российского детдома, почти 2 млн расходуется на поддержание зданий и оборудования. Еще один солидный кусок бюджета уходит на зарплату персонала (на каждого воспитанника в российских детдомах в среднем приходится по одному сотруднику). Лишь 25 процентов ежегодных детдомовских затрат адресовано непосредственно детям. Легко подсчитать, сколько это составит даже в Москве, тратящей на ребенка-сироту самые большие средства в России — 81,9 тыс. руб. в год. Количество интернатских стен и денег, которые вкладываются в них, постоянно растет — из-за ширящейся волны социального сиротства ежегодно в России требуется строить 150 новых детских домов вдобавок к уже существующим 1330.
В этом году число детей, оставшихся без попечения родителей, составило у нас в стране 700 тысяч и впервые превысило количество «сирот войны», зафиксированное в 1945 году. 270 тысяч из них стали детдомовцами. А это значит, что новые стены сиротских домов придется строить уже для их детей: по статистике 17,2 процента воспитанников государственных сиротских учреждений — детдомовцы во втором поколении.
О том, что КПД этой громоздкой и дорогой системы (на содержание и строительство детдомов в России ежегодно тратится 15,3 млрд руб.) чудовищно низок, не говорит сейчас только ленивый. По данным Генеральной прокуратуры, сегодня треть всех выпускников сиротских учреждений России в первый же год после выпуска попадает на скамью подсудимых, пятая часть теряет собственное жилье, не сумев им распорядиться, еще 10 процентов в течение того же года решаются на суицид. «Только 10-20 процентов выпускников российских детских домов и интернатов начнут работать на общество, — признает Марина Гордеева, заведующая департаментом по делам семьи, женщин и молодежи Министерства труда и социального развития. — Остальные вновь вернутся в стены госучреждений, только в новом качестве: в психиатрические и наркологические лечебницы, в тюрьмы, позже — в дома престарелых. Сейчас мы собираемся создавать сеть центров реабилитации для выпускников детских домов. Но это же нонсенс — реабилитировать их сразу же после того, как они покинули учреждения реабилитации. Так на что же мы тратим деньги в детдомах? Старая система сиротских учреждений изжила себя, ее надо реформировать. Единственная альтернатива — воспитание детей, оставшихся без попечения, в приемных семьях разных типов».
Учтя опыт девятнадцатого детдома в Москве, Министерство образования подписало договор о развитии патронатного воспитания с двенадцатью регионами России. Подготовлены и скоро будут внесены в Госдуму законодательные поправки в Семейный кодекс, где впервые четко прописан патронат как одна из форм устройства детей-сирот в семью. Однако Галина Тростанецкая, начальник управления социально-педагогической поддержки и реабилитации детей Министерства образования, отрицает, что речь идет о широкой программе, вводимой повсеместно: «Это просто эксперимент, мы наблюдаем и делаем выводы».
Министерство и в самом деле может только наблюдать и рекомендовать — сиротская проблема в России «задвинута» с федерального на местный уровень. Какие бы законы ни принимались в столице, финансирование всех проектов, связанных с опекой и попечительством, идет только из регионов. «По нашему законодательству главным опекуном всех детей, оставшихся без попечения родителей на территории региона, является его глава, — говорит Алла Дзугаева, начальник отдела социально-правовой защиты детства Министерства образования. — Только он вправе решать, кому делегировать свои полномочия — обычным детским домам или «продвинутым» учреждениям, направляющим своих воспитанников в семьи».
Где-то осведомленные о «сиротских» проблемах губернаторы начинают двигать реформы. Известен, например, опыт Самарской области — единственного региона Российской Федерации, где детские дома сейчас не строятся, а закрываются. Созданная там специальная служба поддержки (во многом аналогичная «патронатным» службам в московском эксперименте) передает на воспитание в семьи 85 процентов детей, оставшихся без попечения родителей. По соседству же, в Саратове, закон «О приемной семье» уже несколько лет лежит в областной Думе. Из-за этого половина детей, побыв в семейных воспитательных группах при местном приюте «Возвращение», попадает в детские дома и интернаты. В половине российских регионов до сих пор не приняты местные законы, определяющие финансирование приемных семей. Нет финансирования — нет и семей. В этих регионах никаких «экспериментальных шансов» у детдомовцев быть не может.
Россия — не первая страна, столкнувшаяся с необходимостью реформирования детских домов. После окончания Второй мировой войны, когда Европа оказалась наводнена сиротами, там тоже чуть было не построили множество новых сиротских учреждений. Вовремя одумались. В течение нескольких лет приняли специальные государственные программы по выводу воспитанников детских домов в семьи. Правда, понадобились десятилетия, чтобы система работы с приемными семьями стала по-настоящему эффективной. Но все-таки «сиротская» проблема была решена — во многом потому, что она никогда не рассматривалась там как проблема регионального уровня.

Общие расходы на содержание и строительство детских домов в России — 15,3 млрд руб. в год (данные 2002 года).
Из них: 1,8 млрд — строительство новых учреждений,
13,5млрд — расходы на содержание детдомов.

13,5 млрд в среднем делятся на:
5,5 млрд — содержание зданий,
4,6 млрд — зарплата персонала,
3,4 млрд — содержание детей.

Опубликовано в журнале «Деловая хроника»