В России появился первый общественный фонд поддержки научных исследований в онкологии

В конце апреля российский Ракфонд присудил первые гранты двум молодым онкологам. Мария Степанова из Санкт-Петербурга разработает диагностическую платформу для мониторинга мутации, определяющей устойчивость к таргетной терапии рака легкого. Алексей Румянцев из Москвы изучит новый режим профилактики тошноты и рвоты при химиотерапии. Каждый получит на исследования по 250 тысяч рублей.

Деньги на гранты были собраны обществом — буквально. Партнер Ракфонда Российское общество клинической онкологии RUSSCO выделило для этого средства, которые получило от платных регистраций на свои мероприятия и от продажи сувениров со своей символикой. «Деньги фармацевтических компаний или каких-то других спонсоров тут не были задействованы», — уверяет Илья Тимофеев, исполнительный директор RUSSCO и член совета Ракфонда.

Ракфонд должен стать первым фондом в России, вовлекающим в сбор средств для исследований в онкологии все общество. «Проблема рака касается каждого третьего — или лично, или через очень близких людей», — говорит исполнительный директор и председатель совета Ракфонда, бывший руководитель Центра компетенций в онкологии Кластера биологических и медицинских технологий Фонда «Сколково» Кристина Закурдаева. До сих пор в России львиную долю финансирования науки осуществляют ведомства. «Система конкурса грантов появилась только в 90-е годы. Есть гранты Российского фонда фундаментальных исследований, созданного в 1992 году. В 2014 году был создан Российский научный фонд. Есть еще гранты Минобрнауки, к которым много нареканий. Фонд  Сколково финансирует научные коммерческие проекты», — говорит Евгений Имянитов, руководитель отдела биологии опухолевого роста НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова и член экспертного совета Ракфонда. Между тем, во всем мире значительная часть исследований в онкологии осуществляется за счет пожертвований — мелких и крупных. «Возьмем, например, Американскую ассоциацию по изучению рака AACR, которой исполнилось 110 лет, — говорит Илья Тимофеев. — Бюджет этой ассоциации в 2017 году составил 113 миллионов долларов. Из них государственное финансирование составляет только один процент и 64 миллиона — пожертвования. В 2017 году ассоциация выделила 55 миллионов на исследования и 42 миллиона на образовательные проекты». Еще один пример, на который решили равняться создатели Ракфонда, — французская Лига борьбы с раком. «Это прозрачная организация с очень известными экспертами, — рассказывает член попечительского совета Ракфонда Михаил Самсонов. — Здесь работают со всем обществом. Как они собирают деньги? Первое — пожертвования небольших сумм. Второе — средства компаний, причем это не должно быть связано со спонсорством или продвижением продуктов. Третье — пожертвования семей, имеющих значительные средства. В России эта культура, к сожалению, пока не появилась».

Как добиться того, чтобы россияне захотели поучаствовать в сборе средств на исследования? Безусловно, сделать работу фонда понятной и открытой, а также доказать, что собранные деньги тратят с толком. Учредители Ракфонда — Кристина Закурдаева и основатель и технический директор компании в Кремниевой долине, разрабатывающей квантовые компьютеры первого поколения, физик Алексей Марченков — решили с самого начала, что будут ориентироваться на работу известных западных фондов, используя в качестве модели принятые там процедуры. «К тому же, мы хотим свести к минимуму операционные расходы фонда, — говорит Марченков. — Начали с себя. Я и Кристина никогда не будем получать в Ракфонде зарплат. Мы работаем как волонтеры». Фонд провел свой первый конкурс грантов, не потратив на операционные расходы ни копейки из полученных денег. Все работали как волонтеры, оценив 22 заявки от молодых онкологов и отправив 15 из них на научную экспертизу, в рамках которой было получено 54 оценочных листа от 14 международных экспертов.

Что будет делать фонд в ближайшее время? «Наверное, о поддержке фундаментальных исследований в онкологии говорить пока рано, — говорит Михаил Самсонов. — Для этого фонд молодой. Но поддержка исследований в клинике или близких к клинике ему по силам. В перспективе — поддержка разработки клинических протоколов». «Клинические исследования финансируются в России хуже всего. Можно сказать, практически не финансируются. А ведь они очень важны», — считает председатель RUSSCO и член экспертного совета РакФонда Сергей Тюляндин. Похоже, у нас появилась возможность своим рублем что-то изменить.

© Алла Астахова.Ru