Гузель Улумбекова: Предлагаю предпринять системные неотложные меры 

Самое трудное — ждать и догонять. Похоже, руководители нашего здравоохранения слишком долго ждали, когда проблемы медицинской отрасли исчезнут сами собой. Однако проблемы не исчезли. Более того, теперь мы будем вынуждены решать их при явном недостатке ресурсов. Ответственный секретарь Российского общества по организации здравоохранения и общественному здоровью,  руководитель Высшей школы организации и управления здравоохранением Гузель Улумбекова — об экстренных мерах, которые надо было предпринять еще вчера.




— Гузель Эрнстовна, наше здравоохранение оказалось там, где оказалось. Можете сказать, как это произошло?

— Факторов много. Очень серьезная проблема — отсутствие баланса между потоками больных и пропускной способностью здравоохранения. Общая заболеваемость в России с 1990 года выросла на 50 процентов.  Только с 2012 по 2015 год число пациентов увеличилось на 4,4 миллиона. Мощности системы здравоохранения должны были расшириться. А они, наоборот, схлопнулись. С 2012 по 2015 год количество врачей в России уменьшилось на 22,2 тысячи. Число больничных коек сократилось на 105,5 тысяч. Финансирование с учетом инфляции и девальвации рубля уменьшилось на 17 процентов. Количество амбулаторно-поликлинических учреждений уменьшилось на 48 процентов, число их посещений снизилось на 7 процентов. На 11 процентов уменьшилось число стационаров, количество госпитализаций снизилось на 9 процентов. В сельской местности количество  участковых больниц сократилось на 24 процента.

При этом к 2020 году нас ожидают новые демографические вызовы. Количество трудоспособного населения уменьшится на 4 процента. А граждан старше трудоспособного возраста будет больше на 11 процентов. Это почти три миллиона дополнительных пациентов в системе здравоохранения. К 2020 году количество детей в России тоже увеличится — на 7 процентов. На какое-то время их станет почти на 2 миллиона больше. А в предыдущие годы педиатров стало меньше. И дополнительных потоков пациентов в системе здравоохранения никто не ждет.

— Уменьшение мощностей здравоохранения произошло неслучайно. Разве это не предусматривали дорожные карты, принятые правительством несколько лет назад?

— Эти документы, подготовленные Минздравом, подразумевали сокращение объемов стационарной медицинской помощи и числа коек, а также наращивание платных медицинских услуг. Хотя, при нашей статистике заболеваемости, объемы помощи надо было увеличивать.

— Одновременно во исполнение указов президента в России приняли государственную программу Российской Федерации “Развитие здравоохранения”…

— Указы предусматривали наряду с повышением оплаты труда врачей комплекс мер по развитию первичной помощи, увеличение доступности медицинской помощи и уменьшение сроков ожидания. Задача поставлена абсолютно правильно, а вот механизм реализации ей не соответствует. Например, в финансировании здравоохранения существует баланс между объемом оказываемых медицинских услуг и заработной платой врачей. Если мы собираемся повысить зарплату, а деньги на здравоохранение выделяем прежние, то можем сделать это только уменьшив объем других статей расходов. Есть баланс между уровнями оказания медицинской помощи. Передний фронт здравоохранения — амбулаторно-поликлиническая помощь. В это звено обращается 80 процентов всех пациентов: 466 миллионов человек в год. Однако на него тратится только 25 процентов средств здравоохранения. Возьмем, например, диспансеризацию — первый приказ о ее проведении был подписан в Минздраве в декабре 2012 года. Я за диспансеризацию. Но ресурсов для ее проведения у нас недостаточно. Предположим, раньше 10 врачей принимали 100 больных. А теперь им говорят: ты еще здоровых посмотри… Для проведения диспансеризации из системы оказания медицинской помощи уже больным людям в амбулаторно-поликлинических учреждениях за 3 года было потрачено 107 миллиардов рублей. Из той самой системы, где врачей и финансирования и так не хватает. Что мы получили?  Тришкин кафтан.

Приказы Минздрава часто не согласованы между собой и другими нормативными актами, создают излишний документооборот, порождают неэффективные проверки, отвлекают медицинских работников от непосредственной деятельности, приводят к закрытию учреждений в сельской местности. Имеется 14 действующих нормативных актов по контролю качества медицинской помощи, которые не согласованы между собой, дублируют друг друга и не соответствуют международным нормам. Приведу только один пример: приказ Минздрава России от 15.07.2016 «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи». Он вводит более 450 показателей по отчетности. Когда врачу работать?




— Программа строительства перинатальных центров не увеличила диспропорцию между тратами на высокотехнологичную и амбулаторную помощь?

С 2013 года в России было построено 32 перинатальных центра. Из средств федерального и региональных бюджетов на них было затрачено около 80 миллиардов рублей. Содержание центров обходится еще в 8 миллиардов ежегодно. Сейчас затраты на спасение жизни одного младенца с экстремально низкой массой тела в России в 3 раза выше, чем в США в сопоставимых ценах. Возникает вопрос: так ли мы богаты, чтобы тратить на это больше, чем тратит самая богатая в мире система здравоохранения?

— Знаю, небогаты.

Подушевые госрасходы на здравоохранение в долларах по паритету покупательной способности в России в 2015 году были в 1,6 раза ниже, чем в 8 «новых» странах ЕС — тех, которые по своему положению наиболее нам близки. В странах с затратами от 500 до 2000 долларов по паритету покупательной способности на душу населения есть прямая зависимость ожидаемой продолжительности жизни от государственных расходов на здравоохранение. Россия попадает в это число. Чтобы достичь продолжительности жизни в 74 года, нам нужно достичь порога в 1300 долларов на душу населения в год. Сейчас у нас 900. Однако в ближайшее время увеличения расходов не предвидится. В 2016 году госрасходы на здравоохранение в России составили 3 124 миллиарда рублей. В 2017 году запланировано 3 035 миллиарда рублей. Это на 3 процента меньше по сравнению с предыдущим годом в текущих ценах, а с учетом инфляции в 4 процента сокращение составит 7 процентов.

— Положение серьезное…

— В этих условиях мы должны выстроить свою работу. Я предлагаю предпринять системные неотложные меры. Первое — четко определить приоритеты: сбережение здоровья мужчин, детей и подростков. Установить приоритеты по видам помощи, как в советское время: массовая профилактика, первичное звено, медицина для села. Придется перераспределить статьи расходов: временно заморозить финансирование капитального строительства в медицине — кроме ФАПов и врачебных амбулаторий, обсудить с научной элитой и принять решение по возвращению критерия живорождения до 1 килограмма, обеспечить лечение части орфанных заболеваний за счет специального фонда из средств федерального бюджета. Необходимо снизить непроизводительные издержки — уменьшить закупки и потребление малоэффективных лекарств, ввести минимальный стандарт назначений по самым распространенным заболеваниям и состояниям, что снизит излишние назначения. Нам есть у кого поучиться — в Великобритании есть институт NICE, который разрабатывает клинические рекомендации. Когда я встречалась с директором этого института, то очень удивилась стандарту, который там разработали для лечения аппендицита.  Я спросила: а где же анализ крови, который делают, когда больной поступает в больницу? Мне ответили — это лишняя трата денег, если диагноз поставлен клинически и больной должен идти на операционный стол. Нам нужно ввести единую систему учета финансовых затрат и отчетности в ЛПУ. Сейчас эта система недоработана. Возможности для экономии есть — только устранение страховых медицинских организаций из цепочки доведения финансовых средств до ЛПУ вместе с другими вышеперечисленными вынужденными мерами даст нам около 50 миллиардов рублей.

— Не хотелось бы, чтобы экономия сказалась на качестве медицинской помощи.

— Непрерывное образование врачей — самая эффективная трата денег. Необходим бесплатный доступ к дистанционным формам обучения. Нужно вводить международные правила безопасности пациентов в стационаре.  И, наконец, нужно восстановить доверие между врачами и пациентами.  Это, в первую очередь, в руках медицинских работников.

 




© Алла Астахова.Ru