Рецепты экономии

Программа «Семь нозологий» становится все более дефицитной 

На прошедшем недавно пациентском форуме «10 лет программе 7 нозологий» много говорили об экономии. Это понятно — количество пациентов, получающих лекарства по этой программе, постоянно растет. В 2008 году, когда программа была запущена, в ней числилось 19 тысяч человек. «К 2009 году численность увеличилась более чем в два раза, в следующий год еще в полтора раза», — рассказывает директор департамента лекарственного обеспечения и регулирования обращения медицинских изделий Минздрава Елена Максимкина.  По состоянию на 1 января 2018 года в программе было 180 тысяч человек. 

При этом объем средств, которые вкладывают в программу, в последние годы был практически одним и тем же. «Приблизительный объем программы 40 с лишним миллиардов рублей, он не меняется из года в год», — рассказывает сопредседатель Всероссийского Союза общественных объединений пациентов Юрий Жулев. Как такое стало возможно? За счет появления российских препаратов и дженериков. «В 2008 году, когда все это начиналось, мы в России производили только соматотропин, гормон роста, — рассказывает заместитель министра промышленности и торговли Сергей Цыб. — Если посмотреть сейчас итоги на конец 2017 года, то мы уже 40 процентов в этой программе производим на территории Российской Федерации. Из 27 МНН, международных непатентованных наименований, 19 производятся на территории России. 17 субстанций к 18 лекарствам производятся на территории России». «За счет собственного производства за последние 5 лет была получена экономия в объеме 7 миллиардов, — говорит Максимкина. — Это позволило закупить большее количество препаратов для прибывающего числа пациентов».

И все же постоянный рост количества пациентов несет дополнительные риски: а хватит ли финансирования? Программа становится все более дефицитной. «Дефицит существующей программы оценивается в 9-10 миллиардов рублей, — рассказывает Юрий Жулев.- К сожалению, наши попытки в течение двух лет добиться индексации бюджета пока не увенчались успехом. Но тут невозможно так — давайте вас полечим, потом прервемся, а затем вернемся к вашей истории. Пациент просто не доживет». «Нельзя программу обрушить, чтобы она стала неработающей», — говорит Максимкина.

В этих условиях экономия жизненно важна — в буквальном смысле. Эксперты пытаются найти резервы. «У нас есть потенциал падения цен по достаточно дорогостоящим препаратам, — считает Елена Максимкина. — Пока существующая система доведения лимитов позволяет покрывать объем финансирования, который есть, пусть напряженно, но решать проблему. В дальнейшем будут прорабатываться разные пути. Мы сейчас, в том числе, рассматриваем возможность объявления долгосрочных аукционов — не контрактов, а именно аукционов. Это позволило бы и более сбалансированно планировать само производство, выпуск продукции, и в то же время предоставить дополнительное преимущество по цене за счет долгосрочных отношений. Пока не могу озвучить, какие еще проблемы приходится решать, чтобы договориться о цене. Есть еще отдельные возможности, но это нужно обсуждать уже на законодательном уровне. Возможны несколько иные законодательные параметры мониторинга объявленных аукционных цен — это один из возможных вариантов на перспективу, которые можно обсуждать».

А вот Алексей Федоров, главный юрист экспертно-консультационного центра Института государственных и регламентированных закупок, конкурентной политики и антикоррупционных технологий, считает, что настала пора четко определить критерии включенности препаратов в программу «7 нозологий». «Если мы говорим, что это инструмент финансирования централизованных закупок дорогостоящих лекарственных препаратов — может быть, в перспективе приходить к тому, что любые дорогостоящие препараты, соответствующие определенным критериям, снижающие смертность, будут включаться в централизованные закупки, — считает Федоров. — Результатом программы стало снижение цены. С начала программы по некоторым препаратам было достигнуто снижение цены в десятки раз. Вопрос: лечение этих нозологий все равно остается затратным. Но по тем ли препаратам, которые включены в перечень? Так может, рассмотреть вопрос об исключении из перечня программы тех препаратов, которые готовы взять на себя регионы? Есть препараты, которые регионы готовы забирать себе обратно. Более того — отдельные инновационные препараты сейчас прекрасно погружаются в тарифы клинико-статистических групп».

Генеральный директор Центра экспертизы и контроля качества медицинской помощи Минздрава Виталий Омельяновский предложил определять при принятии решений о включении препаратов в программу порог готовности государства платить за добавленный терапевтический эффект — эта практика существует во многих странах.

Впрочем, пациенты пока с опаской относятся к таким радикальным предложениям. «Это одна из немногих программ, которые показывают свою эффективность, — предупреждает Юрий Жулев. — Не расплескать бы».