1369816442_kekelidzeЗураб Кекелидзе: Кризис как депрессия — все недостатки показывает через увеличительное стекло

Экономическая нестабильность — та же чрезвычайная ситуация. Но и к ней можно приготовиться. Как подстелить соломку, чтобы не набить шишек в «тощие годы»? Об этом рассказывает главный психиатр Министерства здравоохранения,  директор Федерального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии Минздрава РФ Зураб Кекелидзе.



— Зураб Ильич, нынешний кризис – далеко не первый, который мы переживаем. У людей моего поколения на памяти и 2008 год, и 1998, и начало девяностых…

— Между этими кризисами есть существенная разница. Возьмем важный показатель, который обычно характеризует периоды  социальных катаклизмов: суицидальное поведение.  В начале девяностых  Россия была на втором месте в мире по количеству самоубийств на 100 тысяч населения. В кризис 1998 года этот показатель вновь вырос. А вот в 2008 году скачка суицидов уже не произошло.

— Кризис 2008 года был для населения сравнительно мягким?

— Дело не только в этом. В 90-е годы люди, столкнувшись с трудностями, думали: что сделает для нас государство? К 2008 году многие стали рассчитывать на себя. Поверьте, сейчас средний слой общества подготовлен к экономическим проблемам еще лучше. Готовность взять ответственность за собственную судьбу –  черта зрелости общества и зрелости конкретного индивида.

— Как подготовиться к кризису?

— Если честно, с этим разговором мы немного запоздали. Поздно говорить о кризисе, когда идет кризис. Эти беседы мы должны были вести два года тому назад. Нужно было сравнить, как действовали люди, столкнувшись с экономическими трудностями в 1991, 1998 и 2008 году. Понять, что было так, что не так. Крышу ведь не чинят, когда пошел дождь…

— К ремонту приступают, пока сухо и солнечно?

— Многие научились это делать, хорошо осознавая, что нестабильность – характерная черта современного общества. Например, сейчас мы больше откладываем на черный день, чем в 90-е. И не только больше денег. Так поступает большее количество людей. Вот скажите навскидку, вы считали, сколько месяцев сможете прожить за счет сбережений?

— Считала, конечно!

— Прекрасно, это обязательно надо знать! Важны именно деньги – лучше наличные. Некоторые думают так: у меня есть машина, дача. Если будет совсем худо, продам. Но в кризис продающих много, покупающих мало. И ваша дача будет стоить совсем не тех денег, что вы за нее заплатили — если ее вообще возможно будет продать.

— Под новый год, когда курс рубля упал, некоторые выстаивали очереди за плазменными телевизорами…

— Пытаясь таким образом уберечь средства от инфляции, они проиграли. В кризис ценятся или живые деньги или, условно говоря, ходовой товар. Предположим, у одного человека есть три прекрасные квартиры в центре города, а у другого – пять квартир на окраине. Чье положение лучше? Безусловно, второго. Дешевое жилье легче продать. Еще лучше тому, кто обладает навыками, востребованными в кризисное время. Нужно постоянно совершенствовать свои умения и знания. Например, врачей заставляют, хотим мы этого или нет, раз в пять лет пройти переподготовку. Точно так же любой человек не должен отставать от жизни: быть в курсе того, что  происходит вокруг.

— А если в кризис закрывают целые предприятия? Какой смысл совершенствоваться в профессии, если целая отрасль становится неперспективной?

— Конечно, бывает и  такое, что профессия перестает существовать. Например, были когда-то мастера, которые конструировали кареты. Теперь образцы их искусства можно найти только в музее. Но ведь с нынешними банкирами или журналистами такого пока не случилось. Нет такого, чтобы с утра вдруг объявили: все, ремесло журналиста отменяется. Просто изменились условия. А значит, в профессии останутся те, кто лучше адаптирован. То есть, кто, например, не только хорошо пишет статьи, владеет компьютером и умеет достать информацию. Но, предположим, еще и знает иностранные языки, водит машину, умеет работать быстро и находится в хорошей спортивной форме. Приведу пример. Сотрудники нашего института часто оказывают помощь при катастрофах. Помню, однажды приехали мы на место и сразу отправились в муниципалитет. Приходим — мэр сбежал, из пяти его заместителей на месте всего двое. Оба разводят руками: не знают, что делать. А ведь эти люди могли очень хорошо работать в обычное время. Однако случилась катастрофа, они растерялись. Представьте, что человеку позарез нужно сыграть что-нибудь на скрипке. А он умеет только на балалайке. Но сейчас не время балалайки – время скрипки. Разве не лучше было бы, если бы он заранее приготовился к ситуации, когда наступит время скрипки? Кризис, в сущности, та же чрезвычайная ситуация. Как и к любой ситуации, к нему надо готовиться. Многие люди, которые хорошо приспосабливаются в обычных условиях, должны знать, как поведут себя, когда, условно говоря, наступит зима. Часто говорят: бог даст день, даст и пищу. Я при этом добавляю: пищу-то, может, и даст. Но вот понравится ли она на вкус?

Значит, стоит заранее примерить к себе возможные ситуации. Берете ипотеку? Это потребует определенного образа жизни. Деньги придется вносить регулярно, постоянно. Нужно, чтобы в течение 10-15 лет в жизни было все стабильно. Придется продумать все страховочные элементы – что делать, если заболеешь, если в семье произойдет разлад, если потеряешь работу.

— Кризис покажет, насколько мы оказались к этому готовы?

— Кризис как депрессия: все показывает через увеличительное стекло. Вы знаете, что депрессия «проявляет» физические изъяны? Если есть небольшая складка у рта, она становится более отчетливой, если человек немного прихрамывает, это более заметно. Так и кризис, который сейчас идет, проявит все, станет мерилом – насколько мы с 1991 года научились жить и адаптироваться в постоянно изменяющемся мире. И тут сработает закон большинства. Если большая часть людей справится с ситуацией, значит, общество изменилось к лучшему. Есть надежда, что так и будет: мы лучше смотрим, имеем больше информации и, самое главное, лучше анализируем происходящее.

— Еще бы: мы уже прошли через предыдущие кризисы и выжили. Значит, стали сильнее?

— Еще живы люди, которые пережили и войну: это дало им заряд на дальнейшую позитивную жизнь.

— А как быть нынешним 20-летним, тем, кто вырос в «жирные годы» и провел прошлые кризисы за спиной родителей? У них такого опыта нет…

— Сейчас скажу. Представим, что наше общество едет в поезде, направляющемся в будущее. Мое поколение – а я себя считаю счастливым человеком, потому что жил и в советское время, и в постперестроечное – село в этот поезд, когда он двигался со скоростью 5 километров в час. После 1991 года скорость намного увеличилась. Не все смогли найти себя в этой ситуации. Сейчас я вспоминаю, как когда-то смотрел на своих сверстников и думал: вот Иванов сильный, он все перенесет. Петров – не очень, Сидоров – не знаю. Потом оказалось, что зачастую быстрее всех ломался самый мощный. Если взять, скажем, дуб и тростник, то при задаче выстоять сравнение будет не в пользу дуба. Выстоять – это же не только выжить, но и сохранить себя, остаться достойным членом общества в меняющемся мире.  Для нынешних 20-летних это уже не проблема. Они выросли в неустойчивом обществе, в поезде, с огромной скоростью несущемся в будущее. Они уже не помнят, как это – жить при скорости в пять километров в час. Они легче переносят перемены, меняют работу, ищут новые области приложения. Они более образованы, знают языки, во многом лучше нас осведомлены.

— Значит, у вас нет негативных ожиданий в связи с нынешним кризисом?

— Негативные ожидания есть. Не надо делать вид, что кризис вот-вот закончится, и мы все окажемся на белом коне. О проблемах надо говорить, надо с ними справляться. У всех должно быть соответствующее поведение – независимо от достатка. Не могут ломиться столы, если в стране кризис. Вспомним пример английской королевы – во время второй мировой войны из дворцовых каминов дым зимой не шел: там не топили, как и во всей стране.



© Алла Астахова.Ru