Российские нейроиммунологи пытаются разрешить загадку рассеянного склероза, изучая язык общения нервных и иммунных клеток

04.12.06

Когда в середине 90-х в Институте мозга РАН решили создать лабораторию нейроиммунологии, многие недоумевали, даже иронически улыбались. «Скрещение» иммунологии с неврологией воспринималось почти как создание гибрида носорога с ежом. Два уважаемых академика были решительно против этого: они считали, что у разных областей науки не может быть ничего общего — у них разные предметы изучения, разная терминология. Позже академикам стало не до улыбок. Ведь основным полигоном для разработки новых подходов, связанных с синтезом неврологии и иммунологии, стало изучение серьезнейшего заболевания — рассеянного склероза. Почему именно его? «На самом деле иммунная и нервная системы взаимодействуют в человеческом организме везде, хоть на кончике уха, — говорит заведующий лабораторией нейроиммунологии Института мозга человека РАН, член правления Европейского комитета по лечению и исследованию рассеянного склероза Игорь Столяров. — Просто то, что делается на кончике уха, никому не интересно. Гораздо важнее победить болезнь, которая уже много лет является загадкой для науки и бедствием для пациентов».

Рассеянный склероз не имеет ничего общего ни с рассеянностью, ни с забывчивостью. Но уже больше сотни лет, с тех пор как он был описан французским невропатологом Жаном Мартеном Шарко, привлекает самое пристальное внимание. Еще бы: эта болезнь, являющаяся сегодня наиболее распространенным поражением центральной нервной системы у молодых, настигает человека внезапно, в полном расцвете сил, в возрасте от 20 до 40 лет. Первые признаки заболевания сначала кажутся не такими уж серьезными: у кого-то начинает периодически двоиться в глазах, кто-то чувствует хроническую усталость, у кого-то нарушены походка, координация движений. Потом болезнь откатывает — признаки исчезают, чтобы через некоторое время, усилившись, вернуться вновь. До невролога пациент, как правило, добирается, как следует походив по другим врачам. Заболевание развивается медленно, но неумолимо: через 10-15 лет 80 процентов больных испытывают серьезные трудности — у них ничего не болит, но постоянная слабость мешает работе, а из-за шатающейся походки их могут принять за пьяных (известны случаи, когда больных задерживала милиция). Через 15 лет более 50 процентов из них уже не могут ходить, сидеть. Если болезнь длится более 20 лет, страдает интеллект… Но ученые, кажется, приблизились к разгадке коварного недуга.

Наследство от варягов

Главное, что удалось сделать ученым, — это определить механизм развития заболевания. Оно связано с разрушением миелина — вещества, образующего защитный слой вокруг отростков нервов и проводящего нервные сигналы. В результате повреждения миелиновых оболочек передача сигналов замедляется или вовсе прекращается, позже умирает сам отросток нервной клетки, лишенный защиты. Следствием этого являются симптомы рассеянного склероза. «При магнитно-резонансной томографии мозга (МРТ) у многих больных уже на ранних стадиях заболевания выявляются характерные множественные «уплотнения», связанные с местной атрофией нервных волокон», — рассказывает главный невролог Департамента здравоохранения Москвы, руководитель Московского городского центра рассеянного склероза Алексей Бойко. Впрочем, исследователи до сих пор бьются над вопросом, что является причиной этих изменений. Около места разрушения миелина всегда развивается воспаление. Но исследователи так и не поняли, что первично, а что вторично. Воспаление вызывает разрушение миелина? А может, наоборот? Или все эти вещи являются следствием какого-то другого процесса в организме, о котором мы пока просто не знаем? Имея дело с рассеянным склерозом, ученые ступают на зыбкую почву. Например, специалисты признают, что ни один из признаков, по которым сегодня ставят диагноз пациентам, не является решающим. Бывает так, что у человека, судя по томографии, в мозгу, что называется, нет живого места, а чувствует он себя вполне прилично. У другого МРТ не дает никаких признаков заболевания, а между тем клиническая картина рассеянного склероза налицо.

В поисках причин болезни ученые перелопатили огромное количество фактов из жизни больных. Может, толчком к развитию процесса служит какая-то инфекция? Бывали случаи, когда, переболев гриппом или ОРВИ, люди через несколько месяцев отправлялись к врачу с симптомами рассеянного склероза. Специалисты уже много лет пытаются найти вирус, который мог бы спровоцировать организм на подобную реакцию. Среди подозреваемых числятся более десятка вирусов — кори, краснухи, простого герпеса, разные виды ретровирусов. Однако виновный пока не найден.

Делались и другие попытки: ученые долго искали ген предрасположенности к рассеянному склерозу. Основания для такой «охоты» вроде бы есть. Ведь это заболевание в два раза чаще встречается у людей белой расы, живущих в северных широтах, чем у южан и представителей других рас. Например, чукчи и эскимосы, тоже северные обитатели, рассеянным склерозом, как правило, не болеют, а у японцев встречается свой собственный, азиатский вариант. Более того, врачи, имеющие дело с этим заболеванием, давно заметили, что оно чаще настигает людей особой, чаще всего приятной внешности — светловолосых, голубоглазых, с длинными ресницами и правильными чертами лица. Это обстоятельство даже послужило основой для теории о том, что рассеянный склероз когда-то разнесли по свету древние викинги. На пациентов, имеющих внешность викингов, неврологи обращают особое внимание. Так почему бы не поискать у них тот самый ген? «Ученые искали, но по большому счету ничего не вышло, — говорит Алексей Бойко. — Сейчас совершенно ясно, что единого гена, определяющего склонность к рассеянному склерозу, не существует».

Исследователи попробовали зайти с другого конца и выяснить, не коренится ли склонность к рассеянному склерозу в обстоятельствах жизни самого пациента. Так и оказалось — например, хронические курильщики имеют в два раза больший шанс заболеть им, чем некурящие. По данным российских исследователей, вокруг «нехороших мест» с промышленными зонами и высоким уровнем химического загрязнения вообще существуют целые полосы, где вероятность рассеянного склероза гораздо выше, чем в целом по стране. Ученым удалось даже выяснить, что истоки рассеянного склероза коренятся в далеком детстве. Дети, часто болевшие хроническими тонзиллитами в возрасте от 7 до 15 лет, и те, в чьем питании до 16 лет преобладали животные жиры и белки, имеют большую вероятность подхватить рассеянный склероз. Впрочем, все эти интересные наблюдения не решают ни одной из проблем, с которыми постоянно сталкиваются врачи. Они не позволяют ни предсказать развитие болезни у конкретного пациента, ни определить, насколько тяжело она будет протекать, ни, самое главное, предложить способы лечения.

Иммунитет как улика 

Прорыв наметился, когда ученые впервые сопоставили признаки проявления рассеянного склероза с нарушениями иммунного статуса, которые имелись у этих больных. Выяснилось, что такие нарушения, при которых иммунные клетки теряют способность различать чужеродные и собственные белки и начинают атаковать нормальные ткани тела, часто предшествуют клиническому развитию рассеянного склероза. Таким образом, появилась теория о том, что рассеянный склероз связан с иммунной агрессией, направленной на собственный организм человека. «Собственная иммунная система атакует нервную систему, мозг человека она принимает за что-то чужеродное, — говорит Игорь Столяров. — Почему так происходит? Одно из объяснений может заключаться в том, что прежде на мозг была осуществлена некая вирусная атака, в нем изменился спектр антигенов, и барьер между центральной нервной системой и иммунной системой стал более проницаемым. Поэтому иммунные клетки направляются в центральную нервную систему и разрушают ее важнейшие звенья».

Подтверждение этой теории означало бы для пациентов возможность излечения, ведь средств, использовавшихся при других заболеваниях, связанных с изменением иммунного статуса человека, в распоряжении медиков немало. Поначалу врачи в полном соответствии с теорией использовали препараты, подавляющие иммунитет, но они, вопреки ожиданиям, не оказали должного эффекта. Тогда ученым пришло в голову попробовать идти от противного: пациентам стали вводить интерфероны — белки, которые обычно вырабатываются клетками человека в ответ на проникновение вирусов и снижают выраженность связанного с этим воспаления. Результаты удивили всех. Рассеянный склероз вновь подтвердил свой непредсказуемый характер. Хотя никто до конца не мог объяснить воздействие этих белков на механизм рассеянного склероза, развитие болезни замедлялось, а ее приступы становились реже. Чтобы начать широкомасштабное лечение, оставалось одно: научиться синтезировать искусственный интерферон, необходимый в этом случае. Сейчас исследователи пробуют воздействовать на иммунитет при рассеянном склерозе высокими дозами иммуноглобулинов, энзимов. Разрабатывается даже Т-клеточная вакцина от рассеянного склероза.

Дело в личности 

Достижения налицо, считают ученые. Но вместе с новым опытом лечения рассеянный склероз постоянно подкидывает им и новые вопросы. Почему, например, интерфероны по-разному действуют на разных больных? Оказалось, что по-прежнему необходимо искать не только внешние причины заболевания. «Мы задумались о том, что стоит за привычной схемой: воспаление — гибель миелиновых оболочек нервов — рассеянный склероз, — говорит Столяров. — Например, мы начали изучать взаимодействия, которые происходят при рассеянном склерозе в самой деликатной части мозга — сером веществе, которое не видно на обычной магнитно-резонансной томографии. Сейчас нам уже понятно, что там идут активные процессы. Это означает существенное изменение наших представлений о развитии заболевания: можно точно сказать, что оно связано с состоянием мозговых структур. Подобные исследования сейчас выполняются и в Европе, но у нас тут есть определенный приоритет».

Исследователей прежде всего интересует, как отражается состояние мозговых структур на результате — наступлении болезни. Предположим, пациент жалуется, что его не слушаются ноги. Но как понять, насколько далеко зашли эти изменения? На помощь ученым пришли математические программы анализа движений, с помощью которых сейчас они могут получать объективную информацию о нарушенных функциях. Впрочем, рассеянный склероз приготовил им свою загадку и здесь. «Конечно, о том, что оптимисты болеют меньше и выздоравливают быстрее, известно давно, — говорит Алексей Бойко. — Но лишь при рассеянном склерозе мы видим такое разительное отличие течения заболевания в зависимости от личности больного, от того, как он воспринимает свое положение. Так что мы далеко не всегда можем до конца объективно оценить ситуацию и сравнить клинические признаки с состоянием мозговых структур. Точнее сказать, у нас пока нет методов, чтобы сделать это».

Впрочем, если исследования будут так же активно идти и дальше, методы наверняка найдутся. Всматриваясь в клеточные механизмы, ученым уже удалось выяснить, что медиаторы — вещества, с помощью которых клетки «общаются» между собой, — одинаковы и для иммунной, и для нервной системы. Обе они «разговаривают» на одном языке. Ученые уверены: если им при исследовании механизма развития рассеянного склероза удастся подслушать их разговор, подход к лечению многих заболеваний станет совсем иным. Ведь, с одной стороны, состояние иммунитета связано с самыми разнообразными недугами. С другой стороны, как известно, «все болезни от нервов». Я вот думаю, не получится ли, что, распутав клубок отношений между этими двумя системами, врачи в дополнение к лекарствам будут выдавать своим пациентам диковинные на взгляд сегодняшнего больного рецепты: «Полчаса в день любоваться морем» или «Ежедневно вдыхать аромат розы»? Ученые не против. Только, говорят они, прежде нужно объективно и строго научно все обосновать.

Опубликовано в журнале «Итоги» 

© Алла Астахова.Ru