Уходя в отставку, Михаил Давыдов прописал российской онкологии финансовые вливания

Фото: ВЕСТИ.RU

Незадолго до выступления Михаила Давыдова на открытии Российского онкологического конгресса стало известно о его грядущей отставке с постов директора РОНЦ и главного внештатного онколога Минздрава РФ. Академик должен был представить коллегам и публике давно обещанную Национальную противораковую программу. Однако честно признался, что программы нет — «ее еще надо создавать». В общем, он просто поделился соображениями по поводу развития российской онкологии. Которые по понятным причинам стали напутствием тем, кто теперь противораковую программу будет делать.



По словам пока еще главного внештатного онколога, основная проблема развития онкологической службы России одна: чудовищное недофинансирование. «В Европе на одного онкобольного сегодня тратится 300 тысяч евро. Эта цифра в переводе на рубли выглядит для нас несбыточной мечтой. Это главная проблема всех узких точек развития онкологической науки». Все остальное «рутинные задачи, хорошо известные каждому из нас» — развитие системы скринингов, информатизация, укрепление материально-технической базы онкологических учреждений, подготовка кадров. «Программа нужна, чтобы финансировать все эти мероприятия», — сказал Давыдов, отметив, что потребности диагностики и лечения в онкологии составляют в России 700 миллиардов рублей ежегодно. Эти деньги можно было бы выделить адресно на онкологическую службу и вывести ее финансирование из ОМС.

На фоне будущего отставника другие выступающие выглядели не столь оптимистично. Их можно понять: страшновато вливать такие средства в отрасль, в которой неизвестно что происходит. Российская онкология, сотрясаемая коррупционными скандалами, во многих отношениях стала именно такой загадочной территорией. «По уверениям Минздрава, по уверениями ФФОМС, те виды помощи, которые относятся к онкологии, у нас закрыты бюджетными средствами и средствами ОМС», — сообщила заместитель председателя правительства России Ольга Голодец. Однако пациентам почему-то приходится выбивать себе лечение правдами и неправдами.«Каждый случай фактически реализуется непонятным способом. Существуют огромные нестыковки, — отметила Голодец. — Каждому онкологическому больному выписываются лекарства. Если мы посмотрим, сколько получили больные из бюджета, то это непонятная цифра. Она никак не корреспондирует с числом онкобольных в нашей стране».

Многие нестыковки объясняются общими проблемами российской медицины. «Существует программа госгарантий, которая обещает гражданам бесплатную медицинскую помощь, но в то же время устанавливает нормативы финансовых затрат и объемов медицинской помощи. Есть целый набор документов — порядки оказания медицинской помощи, стандарты, клинические рекомендации, перечни лекарственных препаратов, — сказала заместитель директора Центра оценки технологий в здравоохранении Института прикладных экономических исследований Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Мария Авксентьева. — Серьзной проблемой у нас является несогласованность. Разные документы предлагают нам двигаться в разных направлениях, неясна их иерархия. У нас до сих пор существует несколько разных версий клинических рекомендаций. Оплата медицинской помощи не согласована ни со стандартами, ни с клиническими рекомендациями. Также с ними плохо согласуется реальная практика».

Впрочем, онкологам от этого не легче. «Потребности финансирования онкологической помощи с учетом стандартов не определены», — заметила Авксентьева. Всероссийского регистра онкобольных, который позволил бы рассчитать затраты, не существует. Многие цифры российской онкологической статистики внушают сомнения (подробнее об этом здесь). Поэтому, кстати, непонятно, насколько достоверна расчетная цифра стоимости онкологической диагностики и лечения в 700 миллиардов рублей.

Другие цифры тоже свидетельствуют о замешательстве умов. Например, в рамках одного заседания Михаил Давыдов и Ольга Голодец привели разные показатели нынешней российской «грубой» смертности от рака. «203 на 100 тысяч населения», — сообщил главный онколог. «197 — это хорошая цифра. Но абсолютно недостойная Российской Федерации», — сказала заместитель председатель председателя правительства, предложив поставить амбициозные задачи и выйти на достойные России показатели излечиваемости онкозаболеваний. Такие, как в Европе и в мире. Цель известна — 190 случаев на 100 тысяч населения к 2020 году. Однако проблема в том, что, сравнивая работу систем здравоохранения, «грубую» смертность от рака в мире давно никто не измеряет. Слишком зависит этот показатель от возрастной структуры населения. Старики умирают от рака намного чаще, чем молодые. Поэтому сравнивают только стандартизованные показатели смертности — в пересчете на стандартную возрастную структуру населения (подробнее об этом здесь). В России, где доля пожилого населения растет и в ближайшее время должна еще вырасти, мало шансов снизить «грубый» показатель смертности от рака. Но эту мысль до правительства, выставляющего приоритеты в борьбе с раком, почему-то никто из онкологов не сумел донести. А значит, дело может свестись к припискам.

«Мы должны ставить амбициозные задачи, но не можем часто даже свои потребности оценить», — высказался в сердцах исполнительный директор Ассоциации онкологов России Александр Петровский. Коэффициент совместительства у российских врачей-онкологов равен 1,3. В стране не хватает примерно 3000 специалистов. Но регионы в своих заявках указывают 300 мест. «Заявка по детской онкологии от регионов составила всего 22 места. Это при том, что у нас есть 27 субъектов РФ, где нет вообще ни одного детского онколога», — сказал Петровский. К тому же, в ближайшее время российскую онкологию ждет существенное уменьшение притока молодых кадров на фоне и так имеющегося дефицита. «В последние годы в ординатуру по онкологии поступали по 400-500 человек на бюджет. А в 2017 году поступило всего 178 мест. План на 2018 — всего 250 бюджетных мест», — говорит Петровский. Спрашивается, помогут ли деньги, которые придут в онкологию, если пациентов попросту некому будет лечить?

В общем, российской онкологии нужны не только деньги, но и элементарный порядок. «Средств на лечение рака никогда не хватит. Их не хватает ни одной стране мира, — говорит первый руководитель научно-исследовательского института в системе Минздрава РФ по социально-гигиеническим, организационным, управленческим и экономическим проблемам здоровья Юрий Комаров. — Поэтому, выделяя средства, нужно предусмотреть эффективные траты. Противораковая программа должна охватывать не только содержание онкологической службы, но и меры профилактики с учетом факторов риска — это самый дешевый способ борьбы с онкозаболеваниями. Кроме того, в диагностике и лечении рака необходимо выделить приоритеты. Есть локализации рака, для лечения которых сегодня практически не существует терапевтических возможностей. А есть раки, которые хорошо излечимы. Нужно все силы бросить на диагностику и лечение тех пациентов, которых сегодня можно спасти. Их немало». Однако такие решения можно принимать лишь в отрасли, которая понятна и прозрачна.

© Алла Астахова.Ru